Начало игры. [9:38 Дракона, 1 Парвулиса, вечер] ---»

…Наблюдения за Барлином, из вечера в вечер безуспешно пытавшимся определить «на глазок» её статус кво, Ринне пока не надоели. Да и как может надоесть единственное развлечение, доступное ожидающему неизвестно чего путнику в этом забытом Богами месте? Подвыпившие крестьяне, суетливые беженцы, барды, извлекающие какие-то простенькие мелодии  из своих инструментов, ругань кухарки на кухне из-за пригоревшего рагу  – вся эта какофония звуков, запахов, тел уже на второй вечер сидения у камелька стала для неё просто фоном. Ненавязчивым фоном, сопровождавшим её унылые размышления. Зачем она приехала сюда? К чему стремилась? На что надеется?

Ринна вздохнула. Мрак, дотоле усердно изображавший сладкий сон в тепле камина, перевернулся на другой бок и, вопрошающе заглянув в глаза, деликатно тронул лапкой её руку. Типа «Эй, ты чего? Я же здесь!». Белль улыбнулась коту, а пальцы привычно нырнули в нежнейший подшерсток плотно набитого пузика. Кот извернулся, приобнял передними лапками ласкающую руку, и, сунув мордочку в хозяйскую ладонь, громко заурчал. Под столом завозился, умащиваясь поудобнее, налопавшийся Джем. Пристраивая свою здоровенную башку на её сапоге, он так страдальчески вздохнул, что из груди девушки сам собой выскочил тихий смешок.

- Безобразники лохматые.… Еще неделя такой кормёжки, и мне для вашей транспортировки придется телегу нанимать, обжоры!

Не переставая урчать, Мрак критически на неё зыркнул. Не надо было искать переводчика с кошачьего, чтобы угадать, о чем он подумал. «Ты сидишь – и мы сидим! В чем проблема-то?».

А действительно, в чем? Ринна и сама затруднилась бы четко сформулировать ответ на вопрос «Какого рожна ей надо в этой убогой таверне?». 

Перед отплытием в Денерим план действий выглядел таким сложившимся…

Пункт первый: найти Зеврана. Пункт второй: найти Тальесена. Пункт третий предусматривал ряд вариаций – сразу убить обоих; сразу убить Тальесена, а Зеврана сначала отлюбить, а потом уже убить; Тальесена все равно убить, а Зеврана залюбить до беспамятства и отпустить на все четыре стороны – пусть потом локти кусает, что она уже не с ним.… От промелькнувших в голове романтическо-эротических видений Ринна мысленно даже облизнулась. М-да. Хоть сто раз самой себе скажи, что «прошла любовь и лютики завяли», а звучит по-прежнему неубедительно. Нахмурившись на саму себя, Ринна вспомнила, что пунктом четвертым в плане значилась совместная с Зевраном (Черт! Опять Зевран!!!) «прогулка» в окрестности Амарантайна, на поиски останков того рыбацкого поселка, где приняли свою смерть её родители и соплеменники. Если кратко, то пункт четвертый гласил: «Найти родную кровь». Вот. И что из этого мы уже исполнили, а?  Нихренаськи!

Перестав массажировать кошачий живот, Ринна рассеянно отщипнула  крошечный кусочек пирога, положила его в рот и откинулась на спинку стула. С момента прибытия в порт Денерима все пошло наперекосяк.

Тальесен как сквозь землю провалился.

Зева носило по всему Ферелдену, как сухой листик на ветру, и максимум, чего можно было добиться – черствой, как трехнедельный сухарь, информации, что в последний раз он попадался добрым людям на глаза в начале прошлого месяца в этом самом «Убежище Дейна», в компании какого-то субъекта "очень похожего на короля", с которым на пару учинил тут очередной «танец с саблями по-антивски» с пьяных глаз. То ли переспал тут с какой-то певичкой, а с её мужем подрался, то ли трахнул мужа, а певичке выбил глаз – из-за обилия версий и не разберешь, но память тут о себе оставил незабываемую, факт. Барлин вон до сих пор вздрагивает, стоит лишь о нем упомянуть. Но, однако, после бенефиса сгинул, стервец, и куда – одна Андрасте знает.

Незаметно потянувшись, Ринна сказала про себя: «Что ж, сиднем сидеть – толку мало. Сегодня уже куда-то трогаться на ночь глядя смысла нет, но с утра – котомку в зубы и на тракт. В Амарантайн! В городских архивах наверняка можно будет отыскать сведения и обо всех деревнях-хуторах-поселках эрлинга, и о том, какие из них пострадали от набегов или даже были уничтожены дотла. А здесь оставлю красавчику пламенный привет. Заедет – будет ему тогда «большой сюрприз»…».

Сочиняя в голове кучу мелких пакостей любимому, Ринна с аппетитом принялась доедать пирог. Она почти доела, когда от входной двери пахнуло сыростью и дождем.

Спотыкаясь на свету, через порог шагнуло некто маленькое и очень-очень мокрое, с головы до ног укутанное в нечто, ранее, видимо, именовавшееся плащом. Ба-атюшки, гном, что ли?!

Разглядеть, что же там прячется под мокрым капюшоном, оказалось проблемно. Потому, продолжая усердно двигать челюстью, Белль искоса продолжала наблюдать, как приезжий, шмыгая носом и бормоча нечто явно нелицеприятное, прошлепал  по направлению к Барлину, оставляя на полу размазанные следы от волочившегося плаща и отпечатки башмаков.

К разговору, собственно, можно было и не прислушиваться – и так понятно, что нужна комната, еда, и, возможно – стойло для лошади. Хотя… «Для осла», - решила Ринна, втянув носом запашок, оставшийся после посетителя. Судя по гримаске на мордочке Мрака, она не ошиблась – кот вообще не переносил копытных, а к ослам питал наиболее стойкое отвращение.

Между делом посетитель и Барлин, очевидно, пришли к согласию – звякнули монетки, и хозяин «Убежища» поманил к себе мальчишку-подавальщика, отдавая какие-то распоряжения. А посетитель, наконец, сбросил с головы капюшон.

Вау! У Ринны отвисла челюсть. Andraste tette!* ЭЛЬФ!!! Даже нет, не эльф, а, судя по длине затейливо уложенных всякими крендельками огненно-рыжих волос – эльфийка. Маленькая и худющая, как церковная мышь после Поста.

Что делают нормальные люди с мокрой половой тряпкой, когда собираются мыть полы? Правильный ответ: бросают на пол. А что делать с плащом, настолько пропитанным водой, что его впору использовать, как половую тряпку? Бросить туда же. Новая постоялица, похоже, пришла к такому же мнению, потому расстегнула брошь, сдерживавшую ткань у горла, и позволила ей позаботиться о себе самой. Со звучным хлюпом промокшая насквозь амуниция шлепнулась у её ног, открыв почтенной публике то, что ранее тщательно прятала: миниатюрное создание эльфийского производства, аккуратно упакованное в кожаный доспех чернее ночи, изрисованный лириумной синькой заклятий, с двумя кинжалами в ножнах на спине. Рукоять одного из них была в простой витой оплётке, вторая была усыпана мелкими драгоценными камушками, но Ринна была готова поставить серебряк против глотка воздуха, что простота исполнения первого кинжала отнюдь не была свидетельством его новодельной дешевизны.

Тем не менее, худоба новенькой её не портила. Скорее, подчеркивала хрупкость и беззащитность девичьего тела, придавая эльфийке облик проказливого подростка. Но беззащитность явно была видимостью (Белль ли не знать, сколь часто наблюдатели ошибались в отношении неё самой?), а подростковость – фантазиями: при виде обтянутого доспехами бюста незнакомки из угла, в котором сидело несколько мужчин из лагеря беженцев, раздался восторженный присвист.

На этот знак мужского внимания случилась интересная реакция: сама эльфийка и бровью не повела, зато ворот её поддоспешника зашевелился, и к ней на плечо вылез … летучий мышонок. Зверюшка уставилась в сектор зала, где разместилась компания лоботрясов, распахнула крылышки  и принялась визгливо браниться по-летучемышиному, поминая всех родственников свистевшего разгильдяя до седьмого колена. Это выглядело настолько потешно, что мало кто из веселой компании не засмеялся. Напрасно….

Видя, что его ругань не убеждает, мыш слетел к столу гуляк, покружился над головой свистуна и, громко пукнув,  украсил  его волосы какашкой собственного изготовления. А свершив сей подвиг, вернулся на плечо хозяйки и принялся деловито охорашиваться, вычесывая себе брюшко и посверкивая чем-то маленьким и блестящим, что болталось у него на шее.

Смех затих. Разъяренный мужик, красный, как перезревший помидор, оттирая тряпицей голову,  начал медленно вставать из-за стола, его собутыльники тоже повскакивали с мест, выкрикивая ругательства в адрес «остроухой сволочи и её серущей мокрицы». Дело могло обернуться потасовкой, и не факт, что она завершится в пользу постоялицы - этих мужланов было несколько больше, чем мог выдержать хребет незнакомки. Полагая, что повод для вмешательства назрел, Ринна потянула из ножен Кровавую Розу:

- Команды гавкать шемлинским вонючкам не давали!

=================================================

* Сиськи Андрасте!